Сакральное пространство города: «Крепость моя, я построю тебя в человеческом сердце»
Архетип города в русской традиции фигурирует как град Иерусалим, Небесный Град. Это идеальный город, где всё правильно и отвечает Божественным принципам, где царят справедливость и порядок на всех уровнях, где человеческая душа может ощущать себя свободной. Всё на земле должно отражать небесные архетипы. Люди, перенося воображаемую пространственную организацию Небесного Города на землю, старались перенести и духовное содержание, одухотворённость города.
Гармония – необходимый признак сакрального. Поэтому русский город должен был быть естественной, органической частью ландшафта. И вместе с тем силуэт города всегда акцентировал на себе взгляд, потому что самое священное в понимании русского человека – это и самое красивое, и самое высокое, и самое большое.
Город как сакральное пространство обязательно должен был иметь центр, охраняющие и ограждающие его границы, врата, ведущие сквозь границы в центр, и путь.
Центр любого русского города – кремль. Вспомним Москву, Киев, Ростов Великий, Псков… Это универсальный центр: и религиозный, и политический и экономический. Кремль – средоточие многих функций: эстетической, мировоззренческой, символической, градообразующей.
Стены, опоясывающие город, – это границы сакрализуемого пространства. Они защищают город от врагов и вместе с тем предупреждают: за ними кроется что-то одновременно важное и хрупкое. В Новгородском кремле стены давно уже не играют оборонительной роли, но и сегодня, заходя в Детинец, мы чувствуем, что перешагнули какую-то нефизическую грань. Стены – это рубеж между обыденным и священным.
Преодолеть эту грань можно, пройдя через врата. На Руси перед тем, как войти в ворота кремля, положено было снять шапку и поклониться городу – и это было естественно. Так человек имел возможность задуматься над предстоящей встречей со священным. Над воротами всегда возводились башни – особые, надвратные, богато украшенные. В такой проездной башне или около неё обязательно была церковь или часовня, над воротами висела икона. Они выполняли защитную функцию – на духовном плане. Почти каждая башня русского кремля имела имя – зачастую по помещавшейся в ней церкви или надвратной иконе: в Москве это, к примеру, Спасская и Никольская башни.
Но тот, кто хочет достичь ворот – и центра, должен пройти путь. Путь к городу обязательно имел ориентиры. Вдоль дорог, ведущих к городу, на Руси всегда создавались путевые сооружения и ансамбли: храмы, монастыри, часовни, путевые дворцы.
Когда цель была уже достаточно близко, путнику неожиданно открывалась панорама города – это означало, что человек попал на «поклонную гору». Через такие холмы пролегали почти все дороги, ведущие в Москву. Вокруг неё сформировалась целая система «поклонных гор» их было двенадцать. До сих пор с Воробьёвых гор можно любоваться раскинувшейся Москвой и её сердцем – Кремлём. А на пути в Переславль-Залесский на поклонной горе и сейчас стоит деревянная часовня, правда панораму теперь закрывает выросший на «горе» лес.
Часто путь в город лежал по реке. Так было и в Новгороде Великом. Человека, движущегося с юга на север сначала – ещё на берегу озера Ильмень – встречала церковь Рождества Богородицы в Перыни. Следующим ориентиром был Юрьев монастырь, потом – княжье Городище. После взору открывалась и сама София. Путник отправлялся дальше, и его провожал Антониев монастырь. Таким образом, следуя изгибам реки, были заботливо расставлены ориентиры, говорящие о том, что центр уже близко.
Люди стремились в город, чтобы прикоснуться к священному, чтобы встретиться со своей небесной Родиной и с самим собой. Чтобы соединить небесный город, живущий в их сердце, с сакральным пространством земного города.